Сейчас уже как-то забылось обещание из пакета майских указов 2012 года Путина о создании в России 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест. Вместо этого вчера РАНХиГС (академия народного хозяйства и госслужбы) «обрадовал» россиян неутешительным прогнозом о том, что к 2030 году 45,5% работников России станут «неактуальны». Т. е. неинтересны рынку труда в своем нынешнем качестве наемных низкоквалифицированных работников. И что жертвами грядущей цифровизации и роботизации станут 20,1 млн человек.
Новость эта весьма противоречивая. С одной стороны кто же против научно-технического прогресса? Массовой цифровизации и роботизации, освобождающих людей от тяжелого непроизводительного труда? Только новые луддиты какие-нибудь. А с другой стороны, как в свое время в Англии овцы «съели» людей, т. е. лишили их работы на земле, а значит средств к существованию, так роботы и компьютерные технологии лишат работы, а значит средств к существованию десятки миллионов людей только в ближайшее время в России и сотен миллионов в мире.
Где же выход из этого цивилизационного тупика, ведущего мир в самые мрачные антиутопии, где люди разделятся на элоев и морлоков?
Апологеты нынешней либеральной социально-экономической модели предлагают освободившимся от рабочих мест создавать свои мелкие бизнесы, барбершопы, парикмахерские для собак и кошек, варить мыло на дому и прочую гламурятину. Модель эта полностью оторвана от жизни и ведет такое общество к деградации и вымиранию. Ну, не нужно экономике столько парикмахеров и подстригателей когтей у собак и кошек.
Есть другой выход. Покажу его на примере крупного сельхозпредприятия как социально-экономической модели государства.
В СССР в 1930-е годы существовала и действовала такая модель, как сельскохозяйственная артель. Это когда пайщики земли и прочих средств производства организовывались в одно общее крупное сельхозпредприятие по совместной обработке земли и производству сельхозпродукции: зерна, молока, мяса и прочего. Часть произведенной совместно продукции, примерно 25-30% продавалась государству по твердым ценам, часть шла в семенной фонд, часть продавалась по рыночным ценам и остаток делился между пайщиками артели согласно трудовому вкладу каждого по числу трудодней. Это были колхозы, если кто не понял. Именно так они функционировали при Сталине. Эта была социалистическая модель с общей собственностью, где каждый работающий является долевым собственником.
Модель капиталистическая предполагает наличие одного собственника или нескольких в случае акционерного общества (условного Мираторга). Работники же являются наемными, работающими на хозяев за зарплату.
И вот приходит неумолимый научный прогресс в виде роботизированных тракторов и комбайнов, автоматических доилок, кормилок и поилок коров. Что происходит капиталистической модели хозяйствования? Наемных работников увольняют, причем массово. Остаются только несколько человек, обслуживающих роботов, принадлежащих условному Мираторгу. Остальных людей «съели» роботы.
Что происходит при социализме в таком сельхозпредприятии? Пайщиков нельзя уволить. И роботизация такой сельхозартели просто значительно и радикально облегчает жизнь людей, которые теперь будут работать не от зари до зари, как прежде, а всего 1-2 часа в день. Или работать 1-2 дня в неделю. Остальное время совладельцы такой артели будут заниматься отдыхом и саморазвитием.
Отсюда следует логичный вывод, что только возврат к принципам всенародной собственности на средства производства может спасти цивилизацию от сценария антиутопии. Помните, что «вкалывают роботы — счастлив человек» возможно только при общей собственности на роботов. При капитализме же, когда вкалывают роботы — счастлив только владелец робота. Остальные все люди становятся не нужны, а значит несчастны.
