Яркое событие из истории «России, Которую Мы Потеряли», — одно из тех, которые сейчас не любят вспоминать — это же не какая-нибудь коронация или 300-летний юбилей дома Романовых! Весна 1912 года, глухая провинция тогдашней Российской империи. Богатейшие Ленские золотые прииски в Сибири, где добывалось до трети всего русского золота. Здесь всем заправляло акционерное общество «Лензолото», главным владельцем которого был английский капитал.
Рабочие приисков выдвинули возмутительные, невыполнимые, революционные требования. Какие? А вот:
• Контролировать мясо в питании рабочих и негодное выбросить.
• Вменить в обязанность служащим кухни не повторять: «не хочешь — не бери».
• Чтобы администрация не ругала матерно рабочих, и называла их на «вы», а не на «ты».
• Расширить больницу, так как доктор выписывает совершенно больных за неимением места, и на работе их заставляют исполнять работу, как здоровых.
• Внимательное отношение доктора к больным, сейчас лежат больные в своём белье, отчего масса насекомых.
• Хлеб ржаной должен быть сеяный.
• Капуста должна быть обязательной в виду того, что она предохраняет от цинги…
Обнаглело рабочее быдло! Хотело, чтобы начальство по матушке не могло его посылать!.. Капусты захотело от цинги!..
Акция Ленского золотопромышленного товарищества. Вот из-за этих бумажек всё и случилось…
«Да, было такое время, — замечал позднее по этому поводу советский журналист Михаил Кольцов, — когда капуста для рабочего официально считалась неосуществимым политическим требованием… Член правления «Лензолото», старый прохвост Тимирязев, несколько раз побывавший царским министром, но потом сменивший министерское кресло на ещё более хлебное местечко около ленских шахтёров, по этому поводу даже горячился и оставил следы своего волнения в беседах с журналистами: «Как же стачка не политическая, ежели рабочие такое требование выставили. Совершенно же ясно: если на «ты» обращаться — выходит экономически, а если на «вы», ясное же дело — политически». Устами Тимирязева русская буржуазия отказывалась говорить с рабочим классом на «вы», как с равными. И правильно. Там, где властвует буржуазия, не может быть равных».
Какова же была реакция власть имущих в 1912 году? В безоружных рабочих стали стрелять прибывшие войска.
Вот описание местного священника Н. Винокурова, — лица, вполне лояльного к власть имущим, — о том, что творилось в день расстрела в местной больнице:
«Войдя в первую палату, я увидел поразительную картину: кругом на полу и на кроватях лежат в беспорядочном виде груды раненых рабочих, пол покрыт кровью… Вся палата была оглушена стонами умирающих: «За что, за что?» Я сначала счёл необходимым отысповедовать всех, а потом уж приобщать святым таинствам, так как при мне тут же умирали. Ползая на коленях по лужам крови, с усилием успевая кончить одного, как тянули за облачение к другому умирающему».
Всего погибло 270 рабочих, 250 были ранены. Умирая, ленские рабочие клялись священнику, что они не готовили никакого восстания, а всего лишь хотели законным образом подать жалобы помощнику прокурора… И даже не коллективную жалобу — им объяснили, что коллективно жаловаться нельзя — а строго индивидуальные жалобы.
Тем не менее власть решила сделать вид, что расстрел был совершенно оправдан. «Так было, и так будет впредь!» — под аплодисменты депутатов-черносотенцев провозгласил в Государственной Думе министр внутренних дел Макаров. (Заметим в скобках, что после революции экс-министру пришлось поплатиться за эти слова — его расстреляли. Это на заметку тем, кто захочет следовать благому примеру коллеги из РКМП).
Группа женщин на могилах расстрелянных рабочих. 1912
А вот что писал в большевистской газете «Звезда» от 19 апреля 1912 года малоизвестный тогда социал-демократ по имени Иосиф Сталин:
«Всё имеет конец — настал конец и терпению страны. Ленские выстрелы разбили лёд молчания, и — тронулась река народного движения. Тронулась!.. Всё, что было злого и пагубного в современном режиме, всё, чем болела многострадальная Россия, — всё это собралось в одном факте, в событиях на Лене».
Демонстрация протеста на Невском проспекте. 15 апреля 1912. Санкт-Петербург
Такие дела. Могут сказать: но всё это дела давно минувших дней, к чему их вспоминать? Чтобы бросить очередной камень в благословенную РКМП? А не лучше ли вспомнить что-то поприятнее, например, хруст французской булки?.. Ведь сейчас вроде бы рабочих не расстреливают?..
Прежде всего, расстреливают. Достаточно вспомнить казахстанский Жанаозень. И если кто-то думает, что «у нас это невозможно», то он сильно заблуждается. Увы, это ныне возможно всюду, где восстановлена власть буржуазии…
P. S.
…Через год в прокламации за подписью ЦК РСДРП Иосиф Сталин писал:
«Ротмистр Трещенко, царским именем учинивший этот разбой, получив высокие награды от правительства и щедрую мзду от золотопромышленников, теперь разгуливает по аристократическим кабакам в ожидании места начальника охранного отделения. В горячую минуту обещали обеспечить семьи убитых, оказывается — нагло солгали. Обещали ввести государственное страхование рабочих на Лене, оказывается — обманули. Обещали “расследовать” дело, а в действительности спрятали даже то следствие, которое произвел их же посланец — сенатор Манухин.
“Так было, так будет” — бросил с думской трибуны министр-палач Макаров. И он оказался прав: царь и его правители были и будут лжецами, клятвопреступниками, кровопускателями и камарильей, творящей волю кучки диких помещиков и миллионеров.
9 января 1905 года на площади Зимнего дворца в Петербурге расстреляна была вера в старое, дореволюционное самодержавие.
Всякий, кто верил, что у нас теперь существует конституционный строй, всякий, кто думал, что старые зверства более невозможны, убедился, что это не так, что по-прежнему царская шайка хозяйничает над великим русским народом, что монархия Николая Романова по-прежнему требует на алтарь свой сотни и тысячи трупов русских рабочих и крестьян, что по-прежнему по всей России свистят нагайки и жужжат пули царских наемников — Трещенок, упражняющихся над безоружными русскими гражданами.
Расстрел на Лене открыл новую страницу в нашей истории. Чаша терпения переполнилась. Прорвалась плотина народного негодования. Тронулась река народного гнева. Слова царского лакея Макарова “так было, так будет” подлили масла в огонь. Они оказали такое же действие, как в пятом году приказ другого царского пса Трепова: “патронов не жалеть!” Забурлило, запенилось рабочее море. И дружной, почти полумиллионной стачкой протеста ответили русские рабочие на ленский расстрел. И высоко подняли они наше старое красное знамя, на котором рабочий класс снова начертал три главных требования русской революции:
8-часовой работай день — для рабочих.
Конфискация всех помещичьих и царских земель — для крестьян.
Демократическая республика — для всего иарода!
Год борьбы лежит позади нас. И, оглядываясь назад, мы можем с удовлетворением сказать: начало сделано, год не прошел даром,
Ленская стачка слилась с первомайской. Славная маевка 1912 года вписала золотую страницу в историю нашего рабочего движения. С этого времени борьба не затихает ни на минуту. Ширится, растет политическая стачка. На расстрел 16 севастопольских матросов 150 тысяч рабочих отвечают революционной стачкой, провозглашая союз революционного пролетариата с революционной армией. Против подделки выборов от рабочих в Думу петербургский пролетариат протестует забастовкой. В день открытия IV Думы, в день внесения с.-д. фракцией страхового запроса питерские рабочие устраивают однодневные стачки и демонстрации. И, наконец, 9 января 1913 года до 200 тысяч русских рабочих бастуют, чествуя память павших борцов и зовя к новой борьбе всю демократическую Россию.
Таков главный итог 1912 года».
